Ее зовут Тень - Страница 44

— Ерунда! — азартным эхом моих мыслей выкрикнул Цветик, переходя в атаку. Я поразилась, насколько изменилось его хмурое и замкнутое лицо — оно словно просияло, осветилось изнутри необузданным восторгом, заставившим губы скривиться в дикой улыбке и зажегшим бешеные огоньки в глубине блекло-серых, до этого водянистых и невыразительных глаз. Опасный, очень опасный противник. Такой на одном энтузиазме может положить хорошо обученного, но осторожничающего человека. Я знала эту манеру боя — переть напролом, не щадя ни себя, ни соперника, полностью отдаваясь яростному азарту схватки. Ничего, и не таких обламывали!

У виска свистнул кинжал. Не задел, но близость была слишком опасной для того, чтобы по-прежнему сохранять бездействие. Что ж ты делаешь, паразит, эта шляпка с вуалью почти три золотых стоила! Кто мне новую купит, если ты эту своими дурацкими ножиками попортишь?!

Лучшая защита — это нападение. В него-то я и перешла, сделав обманный финт вправо и заставив Цветика рефлекторно отшатнуться в противоположную сторону. Впрочем, он тут же понял, что поддался на хитрость, но было уже поздно. Кто тут ругал длинные платья?! Он, похоже, просто не знает, какой внушительный арсенал можно таскать в его складках, рукавах и под подолом. А шпильки при необходимости могут проткнуть горло не хуже стилета.

Я вытащила тоненький, почти невесомый кинжал из рукава и демонстративно подбросила его, поймав за рукоять. Цветик слегка дернул щекой и плавно, словно по льду, скользнул ко мне, поигрывая выхваченным из голенища (не зря они мне так не нравились!) стилетом с шестигранным лезвием. Садист какой! Чем больше граней у подобного оружия, тем чище и аккуратнее наносимые им паны. А шрамы от ранения такой махиной и маг не сможет вылечить до конца.

Первый выпад Цветика был откровенно ложным, я даже не сочла нужным подставлять кинжал и перешла в атаку сама — мягко перетекла вплотную к противнику, обманно замахнулась кинжалом и резко крутанулась на одном месте. Этот прием я отрабатывала специально для ситуаций, подобных нынешней — когда платье, которое вроде бы должно лишь путаться в коленях и мешать стремительным перемещениям, нужно превратить не в досадную помеху, а в преимущество. И он не подвел — юбки взметнулись стремительной лавиной шелка, атласа и кружев, я сделала крохотный шажок к сопернику, одновременно слегка прогибаясь в талии и сгибая колени, — и вот уже Цветик, стреноженный моим подолом, коварной змеей обвившимся вокруг его ног, как подрубленное дерево рухнул на землю. Так, теперь главное — не дать ему увлечь меня за собой. Я поспешно подхватила юбки и отпрыгнула в сторону, опасаясь, как бы он в раздражении не вздумал рубануть своим кинжалом по моему наряду и тем самым безвозвратно его испортить. Мужчины ведь совершенно не понимают, как важно для девушки любимое платье.

Цветик тоже не подумал о наряде, перевернулся на живот, успел-таки сцапать жадной ручонкой край подола и тут же торжествующе дернул его на себя. Я, чувствуя, как жалобно трещит роскошное кружево (тонкий, выплетенный монахинями изысканный узор, восемьдесят шесть сребреников за локоть!), преисполнилась праведного негодования и растеряла последние остатки человеколюбия и незлобивости. Ах так?! Ну сейчас ты у меня получишь по первое число!

Кто-то (по-моему, Торин) придушенно ахнул. А что такое, господа хорошие? Подумаешь — девушка одной рукой Дернула завязки корсажа, а другую чуть ли не по локоть запустила в вырез лифа. Не к вам же лезу, вот и молчите в тряпочку! Пальцы сомкнулись на расположенной под мышкой витой рукояти. Я, торжествуя, дернула руку вверх, расправляя спрятанное под корсажем оружие. Пробный замах тайтрой очень похож на разминку плясуньи перед танцем с лентой. Стальная полоска с тонким, почти хрустальным звоном распрямляется и хлещет послушной змеей, обвиваясь сверкающими кольцами вокруг хозяйки, как яркая шелковая лента вокруг танцовщицы. Вот только опасности она несет намного больше, чем длинный узкий кусок простой ткани. Ну что, подпортим это искаженное боевым азартом личико?

Блекло-голубые глаза полыхнули паникой — Цветику хватило одного взгляда, чтобы понять: тайтра — любимое и привычное для меня оружие. И обращаться с ней я умею очень неплохо, как уже упомянутая танцовщица со своими лентами. Тихая, свистящая песнь приведенной в боевое состояние тайтры для многих моих соперников уже стала погребальным маршем.

Цветик глянул на мое лицо и четко понял: его идут убивать. Инстинкт самосохранения вступил в жаркую схватку с боевым азартом и, кажется, одержал победу. Во всяком случае, парень отпустил мой подол и быстро перекатился по траве, уходя от свищущих атак стальной плети. Зря трепыхаешься, милый! Ни один из ударов обрушившегося на тебя града не достиг бы цели, даже лежи ты неподвижно — я останавливала тайтру буквально в дюйме от дергающегося и извивающегося на траве тела. Очень мне надо потом объясняться с милордом Лорранским-старшим по поводу изуродованного трупа в его саду! Впрочем, Цветик тоже не был лишен некоторого соображения и дотумкал-таки, что убивать или откровенно калечить его я все-таки не буду. Он быстро поднырнул под очередной свищущий удар и обхватил меня за ноги, тщась повалить. Что ж ты творишь, зараза?! Всю юбку изомнешь! Эй, и выше колен хватать не надо, мы же здесь не одни, что люди подумают!

— 3-з-з-з-с-с-с-с… — тонко пропела тайтра, проносясь над спиной Цветика и ласково дотрагиваясь до нее самым-са-мым краешком.

— Тр-р-р-р… — печально ответила ей рубашка моего противника, расползаясь на две половинки.